俄罗斯童话：Морской царь и Василиса Премудрая

За тридевять земель， в тридесятом государстве жил-был царь с царицею； детей у них не было. Поехал царь по чужим землям， по дальним сторонам， долгое время домой не бывал； на ту пору родила ему царица сына， Ивана-царевича， а царь про то и не ведает.

　　Стал он держать путь в свое государство， стал подъезжать к своей земле， а день-то был жаркий-жаркий， солнце так и пекло！ И напала на него жажда великая； что ни дать， только бы воды испить！ Осмотрелся кругом и видит невдалеке большое озеро； подъехал к озеру， слез с коня， прилег на землю и давай глотать студеную воду. Пьет и не чует беды； а царь морской ухватил его за бороду.

　　- Пусти！ - просит царь.

　　- Не пущу， не смей пить без моего ведома！

　　- Какой хочешь возьми откуп - только отпусти！

　　- Давай то， чего дома не знаешь.

　　Царь подумал-подумал…… Чего он дома не знает？ Кажись， все знает， все ему ведомо， - и согласился. Попробовал - бороду никто не держит； встал с земли， сел на коня и поехал восвояси.

　　Вот приезжает домой， царица встречает его с царевичем， такая радостная； а он как узнал про свое милое детище， так и залился горькими слезами. Рассказал царевне， как и что с ним было， поплакали вместе， да ведь делать-то нечего， слезами дела не поправишь.

　　Стали они жить по-старому； а царевич растет себе да растет， словно тесто на опаре - не по дням， а по часам， - и вырос большой.

　　“Сколько ни держать при себе， - думает царь， а отдавать надобно： дело неминучее！” Взял Ивана-царевича за руку， привел прямо к озеру.

　　- Поищи здесь， - говорит， - мой перстень； я ненароком вчера обронил.

　　Оставил одного царевича， а сам повернул домой.

　　Стал царевич искать перстень， идет по берегу， и попадается ему навстречу старушка.

　　- Куда идешь， Иван-царевич？

　　- Отвяжись， не докучай， старая ведьма！ И без тебя досадно.

　　- Ну， оставайся с богом！

　　И пошла старушка в сторону.

　　А Иван-царевич пораздумался： “За что обругал я старуху？” Дай ворочу ее； старые люди хитры и догадливы！ Авось что и доброе скажет“. И стал ворочать старушку：

　　- Воротись， бабушка， да прости мое слово глупое！ Ведь я с досады вымолвил： заставил меня отец перстень искать， хожу-высматриваю， а перстня нет как нет！

　　- Не за перстнем ты здесь： отдал тебя отец морскому царю； выйдет морской царь и возьмет тебя с собою в подводное царство.

　　Горько заплакал царевич.

　　- Не тужи， Иван-царевич！ Будет и на твоей улице праздник； только слушайся меня， старуху. Спрячься вон за тот куст смородины и притаись тихохонько. Прилетят сюда двенадцать голубиц - все красных девиц， а вслед за ними и тринадцатая； станут в озере купаться； а ты тем временем унеси у последней сорочку и до сих пор не отдавай， пока не подарит она тебе своего колечка. Если не сумеешь этого сделать， ты погиб навеки； у морского царя кругом всего дворца стоит частокол высокий， на целые на десять верст， и на каждой спице по голове воткнуто； только одна порожняя， не угоди на нее попасть！

　　Иван-царевич поблагодарил старушку， спрятался за смородиновый куст и ждет поры-времени.

　　Вдруг прилетают двенадцать голубиц； ударились о сыру землю и обернулись красными девицами， все до единой красоты несказанной： ни вздумать， ни взгадать， ни пером написать！ Поскидали платья и пустились в озеро： играют， плещутся， смеются， песни поют.

　　Вслед за ними прилетела и тринадцатая голубица； ударилась о сыру землю， обернулась красивой девицей， сбросила с белого тела сорочку и пошла купаться； и была она всех пригожее， всех красивее！

　　Долго Иван-царевич не мог отвести очей своих， долго на нее заглядывался да припоминал， что говорила ему старуха， подкрался тихонько и унес сорочку.

　　Вышла из воды красная девица， хватилась - нет сорочки， унес кто-то； бросились все искать： искали， искали - не видать нигде.

　　- Не ищите， милые сестрицы！ Улетайте домой； я сама виновата - недосмотрела， сама и отвечать буду.

　　Сестрицы - красные девицы ударились о сыру землю， сделались голубицами， взмахнули крыльями и полетели прочь. Осталась одна девица， осмотрелась кругом и промолвила：

　　- Кто бы ни был таков， у кого моя сорочка， выходи сюда； коли старый человек - будешь мне родной батюшка， коли средних лет - будешь братец любимый， коли ровня мне - будешь милый друг！

　　Только сказала последнее слово， показался Иван-царевич. Подала она ему золотое колечко и говорит：

　　- Ах， Иван-царевич！ Что давно не приходил？ Морской царь на тебя гневается. Вот дорога， что ведет в подводное царство； ступай по ней смело！ Там и меня найдешь； ведь я дочь морского царя， Василиса Премудрая.

　　Обернулась Василиса Премудрая голубкою и улетела от царевича.

　　А Иван-царевич отправился в подводное царство； видит - и там свет такой же， как у нас； и там поля， и луга， и рощи зеленые， и солнышко греет.

　　Приходит он к морскому царю. Закричал на него морской царь：

　　- Что так долго не бывал？ За вину твою вот тебе служба： есть у меня пустошь на тридцать верст и в длину и поперек - одни рвы， буераки да каменье острое！ Чтоб к завтрему было там как ладонь гладко， и была бы рожь посеяна， и выросла б к раннему утру так высока， чтобы в ней галка могла схорониться. Если того не сделаешь - голова твоя с плеч долой！

　　Идет Иван-царевич от морского царя， сам слезами обливается. Увидала его в окно из своего терема высокого Василиса Премудрая и спрашивает：

　　- Здравствуй， Иван-царевич！ Что слезами обливаешься？

　　- Как же мне не плакать？ - отвечает царевич. - Заставил меня царь морской за одну ночь сровнять рвы， буераки и каменье острое и засеять рожью， чтоб к утру сна выросла и могла в ней галка спрятаться.

　　- Это не беда， беда впереди будет. Ложись с богом спать； утро вечера мудренее， все будет готово！

　　Лег спать Иван-царевич， а Василиса Премудрая вышла на крылечко и крикнула громким голосом：

　　- Гей вы， слуги мои верные！ Ровняйте-ка рвы глубокие， сносите каменье острое， засевайте рожью колосистою， чтоб к утру поспело.

　　Проснулся на заре Иван-царевич， глянул - все готово： нет ни рвов， ни буераков， стоит поле как ладонь гладкое， и красуется на нем рожь - столь высока， что галка схоронится.

　　Пошел к морскому царю с докладом.

　　- Спасибо тебе， - говорит морской царь， - что сумел службу сослужить. Вот тебе другая работа： есть у меня триста скирдов， в каждом скирду по триста копен - все пшеница белоярая； обмолоти мне к завтрему всю пшеницу чисто-начисто， до единого зернышка， а скирдов не ломай и снопов не разбивай. Если не сделаешь - голова твоя с плеч долой！

　　- Слушаю， ваше величество！ - сказал Иван-царевич； опять идет по двору да слезами обливается.

　　- О чем горько плачешь？ - спрашивает его Василиса Премудрая.

　　- Как же мне не плакать？ Приказал мне царь морской за одну ночь все скирды обмолотить， зерна не обронить， а скирдов не ломать и снопов не разбивать.

　　- Это не беда， беда впереди будет！ Ложись спать с богом； утро вечера мудренее.

　　Царевич лег спать， а Василиса Премудрая вышла на крылечко и закричала громким голосом：

　　- Гей вы， муравьи ползучие！ Сколько вас на белом свете ни есть - все ползите сюда и повыберите зерно из батюшкиных скирдов чисто-начисто.

　　Поутру зовет морской царь Ивана-царевича：

　　- Сослужил ли службу？

　　- Сослужил， ваше величество！

　　- Пойдем посмотрим.

　　Пришли на гумно - все скирды стоят нетронуты， пришли в житницу - все закрома полнехоньки зерном.

　　- Спасибо тебе， брат！ - сказал морской царь. - Сделай мне еще церковь из чистого воску， чтобы к рассвету была готова： это будет твоя последняя служба.

　　Опять идет Иван-царевич по двору и слезами умывается.

　　- О чем горько плачешь？ - спрашивает его из высокого терема Василиса Премудрая.

　　- Как мне не плакать， доброму молодцу？ Приказал морской царь за одну ночь сделать церковь из чистого воску.

　　- Ну， это еще не беда， беда впереди будет. Ложись-ка спать； утро вечера мудренее.

　　Царевич улегся спать， а Василиса Премудрая вышла на крылечко и закричала громким голосом：

　　- Гей вы， пчелы работящие！ Сколько вас на белом свете ни есть， все летите сюда и слепите из чистого воску церковь божию， чтоб к утру была готова.

　　Поутру встал Иван-царевич， глянул - стоит церковь из чистого воску， и пошел к морскому царю с до-хладом.

　　- Спасибо тебе， Иван-царевич！ Каких слуг у меня не было， никто не сумел так угодить， как ты. Будь же за то моим наследником， всего царства оберегателем； выбирай себе любую из тринадцати дочерей моих в жены.

　　Иван-царевич выбрал Василису Премудрую； тотчас их обвенчали и на радостях пировали целых три дня.

　　Ни много ни мало прошло времени， стосковался Иван-царевич по своим родителям， захотелось ему на святую Русь.

　　- Что так грустен， Иван-царевич？

　　- Ах， Василиса Премудрая， взгрустнулось по отцу， по матери， захотелось па святую Русь.

　　- Вот эта беда пришла！ Если уйдем мы， будет за нами погоня великая； морской царь разгневается и предаст нас смерти. Надо ухитряться！

　　Плюнула Василиса Премудрая в трех углах， заперла двери в своем тереме и побежала с Иваном-царевичем на святую Русь.

　　На другой день ранёхонько приходят посланные от морского царя - молодых подымать， во дворец к царю звать. Стучатся в двери：

　　- Проснитеся， пробудитеся！ Вас батюшка зовет.

　　- Еще рано， мы не выспались： приходите после！ - отвечает одна слюнка.

　　Вот посланные ушли， обождали час-другой и опять стучатся：

　　- Не пора-время спать， пора-время вставать！

　　- Погодите немного： встанем， оденемся！ - отвечает другая слюнка.

　　В третий раз приходят посланные：

　　- Царь-де морской гневается， зачем так долго они прохлаждаются.

　　- Сейчас будем！ - отвечает третья слюнка.

　　Подождали-подождали посланные и давай опять стучаться： нет отклика， нет отзыва！ Выломали дверь， а в тереме пусто.

　　Доложили царю， что молодые убежали； озлобился он и послал за ними погоню великую.

　　А Василиса Премудрая с Иваном-царевичем уже далеко-далеко！ Скачут на борзых конях без остановки， без роздыху.

　　- Ну-ка， Иван-царевич， припади к сырой земле да послушай， нет ли погони от морского царя？

　　Иван-царевич соскочил с коня， припал ухом к сырой земле и говорит：

　　- Слышу я людскую молвь и конский топ！

　　- Это за нами гонят！ - сказала Василиса Премудрая и тотчас обратила коней зеленым лугом， Ивана-царевича - старым пастухом， а сама сделалась смирною овечкою.

　　Наезжает погоня：

　　- Эй， старичок！ Не видал ли ты - не проскакал ли здесь добрый молодец с красной девицей？

　　- Нет， люди добрые， не видал， - отвечает Иван-царевич， - сорок лет， как пасу на этом месте， - ни одна птица мимо не пролётывала， ни один зверь мимо не прорыскивал！

　　Воротилась погоня назад：

　　- Ваше царское величество！ Никого в пути не наехали， видали только： пастух овечку пасет.

　　- Что ж не хватали？ Ведь это они были！ - закричал морской царь и послал новую погоню.

　　А Иван-царевич с Василисой Премудрою давным-давно скачут на борзых конях.

　　- Ну， Иван-царевич， припади к сырой земле да послушай， нет ли погони от морского царя？

　　Иван-царевич слез с коня， припал ухом к сырой земле и говорит：

　　- Слышу я людскую молвь и конский топ.

　　- Это за нами гонят！ - сказала Василиса Премудрая； сама сделалась церковью， Ивана-царевича обратила стареньким попом， а лошадей - деревьями.

　　Наезжает погоня：

　　- Эй， батюшка！ Не видал ли ты， не проходил ли здесь пастух с овечкою？

　　- Нет， люди добрые， не видал； сорок лет тружусь в этой церкви - ни одна птица мимо не пролётывала， ни один зверь мимо не прорыскивал.

　　Повернула погоня назад：

　　- Ваше царское величество！ Нигде не нашли пастуха с овечкою； только в пути и видели， что церковь да попа-старика.

　　- Что же вы церковь не разломали， попа не захватили？ Ведь это они самые были！ - закричал морской царь и сам поскакал вдогонь за Иваном-царевичем и Василисой Премудрою.

　　А они далеко уехали.

　　Опять говорит Василиса Премудрая：

　　- Иван-царевич！ Припади к сырой земле - не слыхать ли погони！

　　Слез Иван-царевич с коня， припал ухом к сырой земле и говорит：

　　- Слышу я людскую молвь и конский топ пуще прежнего.

　　- Это сам царь скачет.

　　Оборотила Василиса Премудрая коней озером， Ивана-царевича - селезнем， а сама сделалась уткою.

　　Прискакал царь морской к озеру， тотчас догадался， кто таковы утка и селезень； ударился о сыру землю и обернулся орлом. Хочет орел убить их до смерти， да не тут-то было： что не разлетится сверху…… вот-вот ударит селезня， а селезень в воду нырнет； вот-вот ударит утку， а утка в воду нырнет！ Бился， бился， так ничего и не смог сделать. Поскакал царь морской в свое подводное царство， а Василиса Премудрая с Иваном-царевичем выждали доброе время и поехали на святую Русь.

　　Долго ли， коротко ли， приехали они в тридесятое царство.

　　- Подожди меня в этом лесочке， - говорит Иван-царевич Василисе Премудрой， - я пойду доложусь наперед отцу， матери.

　　- Ты меня забудешь， Иван-царевич！

　　- Нет， не забуду.

　　- Нет， Иван-царевич， не говори， позабудешь！ Вспомни обо мне хоть тогда， как станут два голубка в окна биться！

　　Пришел Иван-царевич во дворец； увидали его родители， бросились ему на шею и стали целовать-миловать его； на радостях позабыл Иван-царевич про Василису Премудрую.

　　Живет день и другой с отцом， с матерью， а на третий задумал свататься к какой-то королевне.

　　Василиса Премудрая пошла в город и нанялась к просвирне в работницы. Стали просвиры готовить； она взяла два кусочка теста， слепила пару голубков и посадила в печь.

　　- Разгадай， хозяюшка， что будет из этих голубков？

　　- А что будет？ Съедим их - вот и все！

　　- Нет， не угадала！

　　Открыла Василиса Премудрая печь， отворила окно - и в ту ж минуту голуби встрепенулися， полетели прямо во дворец и начали биться в окна； сколько прислуга царская ни старалась， ничем не могла отогнать их прочь.

　　Тут только Иван-царевич вспомнил про Василису Премудрую， послал гонцов во все концы расспрашивать да разыскивать и нашел ее у просвирни； взял за руки белые， целовал в уста сахарные， привел к отцу， к матери， и стали все вместе жить да поживать да добра наживать.