俄语童话：Снеговик

Так и хрустит во мне！ Славный морозец！ - сказал снеговик. - Ветер-то， ветер-то так и кусает！ Просто любо！ А ты что таращишься， пучеглазое？ - Это он про солнце говорил， которое как раз заходило. - Впрочем， валяй， валяй！ Я и не моргну！ Устоим！

　　Вместо глаз у него торчали два осколка кровельной черепицы， вместо рта красовался обломок старых граблей； значит， он был и с зубами.

　　На свет он появился под радостные "ура" мальчишек， под звон бубенчиков， скрип полозьев и щелканье извозчичьих кнутов.

　　Солнце зашло， и на голубое небо выплыла луна， полная， ясная！

　　- Ишь， с другой стороны ползет！ - сказал снеговик. Он думал， что это опять солнце показалось. - Я все-таки отучил его пялить на меня глаза！ Пусть себе висит и светит потихоньку， чтобы мне было видно себя！…… Ах， как бы мне ухитриться как-нибудь сдвинуться！ Так бы и побежал туда на лед покататься， как давеча мальчишки！ Беда - не могу сдвинуться с места！

　　- Вон！ Вон！ - залаял старый цепной пес； он немножко охрип - ведь когда-то он был комнатною собачкой и лежал у печки. - Солнце выучит тебя двигаться！ Я видел， что было в прошлом году с таким， как ты， и в позапрошлом тоже！ Вон！ Вон！ Все убрались вон！

　　- О чем ты толкуешь， дружище？ - сказал снеговик. - Вон та пучеглазая выучит меня двигаться？ - Снеговик говорил про луну. - Она сама-то удрала от меня давеча； я так пристально посмотрел на нее в упор！ А теперь вон опять выползла с другой стороны！

　　- Много ты мыслишь！ - сказал цепной пес. - Ну да， ведь тебя только что вылепили！ Та， что глядит теперь， луна， а то， что ушло， солнце； оно опять вернется завтра. Уж оно подвинет тебя - прямо в канаву！ Погода переменится！ Я чую - левая нога заныла！ Переменится， переменится！

　　- Не пойму я тебя что-то！ - сказал снеговик. - А сдается， ты сулишь мне недоброе！ То красноглазое， что зовут солнцем， тоже мне не друг， я уж чую！

　　- Вон！ Вон！ - пролаяла цепная собака， три раза повернувшись вокруг самой себя и улеглась в своей конуре спать.

　　Погода и в самом деле переменилась. К утру вся окрестность была окутана густым， тягучим туманом； потом подул резкий， леденящий ветер и затрещал мороз. А что за красота， когда взошло солнышко！

　　Деревья и кусты в саду стояли все покрытые инеем， точно лес из белых кораллов！ Все ветви словно оделись блестящими белыми цветочками！ Мельчайшие разветвления， которых летом и не видно из-за густой листвы， теперь ясно вырисовывались тончайшим кружевным узором ослепительной белизны； от каждой ветви как будто лилось сияние！ Плакучая береза， колеблемая ветром， казалось， ожила； длинные ветви ее с пушистою бахромой тихо шевелились - точь-в-точь как летом！ Вот было великолепие！ Встало солнышко…… Ах， как все вдруг засверкало и загорелось крошечными， ослепительно-белыми огоньками！ Все было точно осыпано алмазною пылью， а на снегу переливались крупные бриллианты！

　　- Что за прелесть！ - сказала молодая девушка， вышедшая в сад с молодым человеком. Они остановились как раз возле снеговика и смотрели на сверкающие деревья. - Летом такого великолепия не увидишь！ - сказала она， вся сияя от удовольствия.

　　- И такого молодца тоже！ - сказал молодой человек， указывая на снеговика. - Он бесподобен！

　　Молодая девушка засмеялась， кивнула головкой снеговику и пустилась с молодым человеком по снегу вприпрыжку， у них под ногами так и захрустело， точно они бежали по крахмалу.

　　- Кто такие эти двое？ - спросил снеговик цепную собаку. - Ты ведь живешь тут подольше меня； знаешь ты их？

　　- Знаю！ - сказала собака. - Она гладила меня， а он бросал косточки； таких я не кусаю.

　　- А что же они из себя изображают？ - спросил снеговик.

　　- Паррочку！ - сказала цепная собака. - Вот они поселятся в конуре и будут вместе глодать кости！ Вон！ Вон！

　　- Ну， а значат они что-нибудь， как вот я да ты？

　　- Да ведь они господа！ - сказал пес. - Куда как мало смыслит тот， кто только вчера вылез на свет божий！ Это я по тебе вижу！ Вот я так богат и годами и знанием！ Я всех， всех знаю здесь！ да， я знавал времена получше！…… Не мерз тут в холоде на цепи！ Вон！ Вон！

　　- Славный морозец！ - сказал снеговик. - Ну， ну， рассказывай！ Только не греми цепью， а то меня просто коробит！

　　- Вон！ Вон！ - залаял цепной пес. - Я был щенком， крошечным хорошеньким щенком， и лежал на бархатных креслах там， в доме， лежал на коленях у знатных господ！ Меня целовали в мордочку и вытирали лапки вышитыми платками！ Звали меня Милкой， Крошкой！…… Потом я подрос， велик для них стал， м меня подарили ключнице， я попал в подвальный этаж. Ты можешь заглянуть туда； с твоего места отлично видно. Так вот， в той каморке я и зажил как барин！ Там хоть и пониже было， да зато спокойнее， чем наверху： меня не таскали и не тискали дети. Ел я тоже не хуже， если не лучше！ У меня была своя подушка， и еще там была печка， самая чудеснейшая вещь на свете в такие холода！ Я даже уползал под нее！…… О， я и теперь еще мечтаю об этой печке！ Вон！ Вон！

　　- Разве уж она так хороша， печка-то？ - спросил снеговик. - Похожа она на меня？

　　- Ничуть！ Вот сказал тоже！ Печка черна как уголь： у нее длинная шея и медное пузо！ Она так и пожирает дрова， огонь пышет у нее изо рта！ Рядом с нею， под нею - настоящее блаженство！ ее видно в окно， погляди！

　　Снеговик посмотрел и в самом деле увидал черную блестящую штуку с медным животом； в животе светился огонь. Снеговика вдруг охватило такое страшное желание， - в нем как-будто зашевелилось что-то…… Что такое нашло на него， он и сам не знал и не понимал， хотя это понял бы всякий человек， если， разумеется， он не снеговик.

　　- Зачем же ты ушел от нее？ - спросил снеговик пса， он чувствовал， что печка - существо женского пола. - как ты мог уйти оттуда？

　　- Пришлось поневоле！ - сказал цепной пес. - Они вышвырнули меня и посадили на цепь. Я укусил за ногу младшего барчука - он хотел отнять у меня кость！ "Кость за кость！" - думаю себе…… А они осердились， и я оказался на цепи！ Потерял голос…… Слышишь， как я хриплю？ Вон！ Вон！ Вот тебе и вся недолга！

　　Снеговик уже не слушал； он не сводил глаз с подвального этажа， с каморки ключницы， где стояла на четырех ножках железная печка величиной с самого снеговика.

　　- Во мне что-то странно шевелится！ - сказал он. - Неужели я никогда не попаду туда？ Это ведь такое невинное желание， отчего ж бы ему не сбыться！ Это мое самое заветное， мое единственное желание！ Где же справедливость， если оно не сбудется？ Мне надо туда， туда к ней…… Прижаться к ней во что бы то не стало， хоть бы разбить окно！

　　- Туда тебе не попасть！ - сказал цепной пес. - А если бы ты и добрался до печки， то тебе конец！ Вон！ Вон！

　　- Мне уж и так конец подходит， того и гляди， свалюсь！

　　Целый день снеговик стоял и смотрел в окно； в сумерки каморка выглядела еще приветливее； печка светила так мягко， как не светить ни солнцу， ни луне！ Куда им！ Так светит только печка， если брюшко у нее набито. Когда дверцу открыли， из печки метнулось пламя и заиграло ярким отблеском на белом лице снеговика. В груди у него тоже горело пламя.

　　- Не выдержу！ - сказал он. - Как мило она высовывает язык！ Как это идет ей！

　　Ночь была длинная， длинная， только не для снеговика； он весь погрузился в чудесные мечты， - они так и трещали в нем от мороза.

　　К утру все окна подвального этажа покрылись прекрасным ледяным узором， цветами； лучших снеговик и желать не мог бы， но они скрыли печку！ Мороз так и трещал， снег хрустел， снеговику радоваться да радоваться бы， так нет！ Он тосковал о печке！ Он был положительно болен.

　　- Ну， это опасная болезнь для снеговика！ - сказал пес. - Я тоже страдал этим， но поправился. Вон！ Вон！ Будет перемена погоды！

　　И погода переменилась， началась оттепель.

　　Зазвенела капель， а снеговик таял на глазах， но он не говорил ничего， не жаловался， а это плохой признак. В одно прекрасное утро он рухнул. На месте его торчало только что-то вроде железной согнутой палки； на ней-то мальчишки и укрепили его.

　　- Ну， теперь я понимаю его тоску！ - сказал цепной пес - У него внутри была кочерга！ Вот что шевелилось в нем！ Теперь все прошло！ Вон！ Вон！

　　Скоро прошла и зима.

　　- Вон！ Вон！ - лаял цепной пес， а девочки на улице пели：

　　Цветочек лесной， поскорей распускайся！

　　Ты， вербочка， мягким пушком одевайся！

　　Кукушки， скворцы， прилетайте，Весну нам красну воспевайте！

　　И мы вам подтянем： ай， люли-люли，Деньки наши красные снова пришли！